Сильный отвратительный запах бил в ноздри. Безумец направился к дороге. Его окружали ровные лужайки и укрывала тьма. Сумасшедший обошел дом, не решаясь войти. В его мозгу сейчас отсутствовали ясные мысли, были только впечатления. Впечатление, что охранник пытался помешать ему войти сюда, а значит, здесь есть чтото ценное для него. Но самым сильным оставалось ощущение опасности. Он выглядел таким широким, таким приземистым. Рядом располагался большой гараж, а следом, у самого озера, эллинг. Все постройки буквально излучали опасность.
Безумец блуждал вокруг дома, то приближаясь к нему, то удаляясь. Если бы сумасшедший сейчас встретил когонибудь, он убил бы снова. Ощущение опасности, физическая усталость, теперешнее бездействие после вспышки энергии несколько минут назад все это соединилось, чтобы ослабить личность, контролировавшую сейчас безумца, ослабить и заставить забеспокоиться. Оно не желало больше прятаться гдето самарские чаты знакомств теперь, когда сумасшедший дал ему ощутить вкус свободы. Самосознание возвращалось к безумцу медленно и постепенно. Эллингтон чувствовал себя одурманенным, он не мог мыслить ясно. Он почти не помнил, что делал последние тридцать минут, помнил только, что покрыт кровью.
Только этот факт был совершенно очевиден его больному мозгу. Безумец ощущал себя заблудившимся, маленьким и одиноким. Он стоял на берегу, перед ним лежало темное спокойное озеро, за его спиной виднелись лужайки, длинный дом и постройки темными грудами поднимались слева. Сумасшедший казался рядом с ними маленьким, слишком маленьким, чтобы самарские чаты знакомств их оценить. Безумец мог сейчас развернуться и побежать, помчаться с дикой скоростью, выбрасывая короткие ноги вперед, взмахивая маленькими руками, и бежать прямо, не сворачивая, по гладкой поверхности земного шара до тех пор, пока не умрет. Покрытое им расстояние будет слишком мало, чтобы его смогли измерить самые тонкие и самые точные инструменты. Над ним не было ничего. А высоко над всем этим, за миллионы его собственных карликовых росточков от него, так далеко, что это невозможно себе представить, сияли холодные звезды, маленькие белые огоньки. Безумец опустился на землю.
Он сидел на самом краю лужайки перед озером, где земля была холодной и сырой. Его пальцы бездумно скребли землю. Слезы текли по его лицу, размазывая кровь на щеках. Мрачное отчаяние словно туман накрыло его. Мысли сумасшедшего стали смутными и беспокойными, их нарушали какието цветные пятна, едва понятные образы, неприятные ощущения, неясные предположения. Его голова раскачивалась то вперед, то назад, слезы, смешанные с кровью, стекали на землю. Сожаления и страстные желания наполняли его потрясенный мозг. Безумец не мог больше верить в свои ум, силу и власть. Он не мог больше верить в неизбежность своего успеха, бесконечность своей свободы. Из путаницы и отчаяния постепенно вырастала новая идея.
Он продолжит, он выживет, но не потому, что он уверен в своем неминуемом триумфе. Он выживет потому, что это его роль, потому что именно ее ему нужно сыграть. Даже если поражение кажется очевидным, он пойдет до конца. Потому что ничего больше ему не остается. Теперь он будет бороться еще упорнее. Его уверенность осталась непоколебимой.
Он знал, что никогда больше ему не удастся испытать такое торжество, которое подымало его как на крыльях несколько часов назад. Никогда больше он не будет резвиться на ночной дороге. Сумасшедший снова встал, чуть пошатываясь, пытаясь одновременно отдавать приказы своему телу и удерживать равновесие. Его мысли несколько прояснились, и он обрел способность думать о ближайшем будущем. Ему еще нужно коечто сделать. Но это будет не скоро, завтра или позже. Неотложная проблема пережить ночь. Он должен привести себя в порядок. И он должен вернуться в дом. Он вошел в озеро полностью одетым так далеко, чтобы вода дошла ему до груди.
